Твой отец.

ГЛАВА 51

СВИНОЙ ОКОРОК

— Туже!

— Ой, мисс, силушки моей больше нету!

— Ты устала?

— Еще бы не устать! Замучишься вас утягивать, мисс! Вы все кричите: «Туже! Туже!», но ведь не все можно утянуть! Так можно и здоровью повредить!

— Нирри, надо постараться. Я почувствовала, что шнуровка ослабла.

— Мисс Ката, будет вам! Меня вы ни за что не заставите прятать то, что мне даровал бог наш Агонис. Не так уж много он мне даровал, и все же не хотелось бы мне встретиться с моим Вигглером и чтобы он меня не признал. Мисс Ката, мы уже так далеко от Ириона. Так почему бы вам не сбросить это солдатское платье и не обратиться снова в знатную даму?

Разговор этот происходил рано утром в зензанском лесу. Две женщины поднялись до побудки и ушли подальше от лагеря. Вокруг зеленели свежей листвой деревья, занималась заря.

Ката провела руками по туго затянутой полосой полотна груди и надела мужскую рубаху.

— Но, Нирри, как я могу, по-твоему, снова стать знатной дамой?

— Да вот хотя бы штаны для начала снимите, мисс Ката!

Ката рассмеялась.

— Глупенькая Нирри! Дама — это не только нижние юбки, и ты это отлично знаешь! Что такое дама? Это шелка, и кружева, и роскошный дом, влиятельные друзья. Нет, Нирри, знатной дамой мне больше не бывать!

— Да что вы такое говорите, мисс Ката! А господин Джем что подумает, если вас в таком вот виде увидит? Если то правда, что вы говорите, если он живой...

— О, он жив, Нирри... И все это я делаю ради него.

Нирри вздохнула.

— Не пойму я вас, мисс. Уж больно у вас все мудрено получается. Я только знаю, что в платье вы были уж очень хорошенькая. — Голос Нирри сорвался. — Красивее и лучше вас я никого не видела!

— Да что ты, Нирри? — улыбнулась Ката. — А я думала, что я тебя замучила своими дикими выходками.

— Ну, что вам сказать... С леди Элой, может, было полегче. Но только мне бы не хотелось, чтобы вы на нее похожи были. Она была слишком тихая, мисс Ката, а слишком тихим слишком долго не пробудешь. Но и про вас не скажу, что вы меня не тревожите, потому что тревожите вы меня.

Она окинула свою молодую госпожу любовным взглядом. Ката уже успела облачиться в синий мундир и напялила треуголку. Мужская одежда настолько изменяла ее, что даже Нирри могла бы ошибиться! Они не слишком охотно направились в обратный путь. Скоро должен был запеть рожок, и тогда Ката — вернее, рекрут Вольверон — должна была начать собираться в дорогу, а повариха Нирри, обливаясь потом над котлами, должна была начать готовить завтрак для пятисот человек. Нирри очень надеялась на то, что хотя бы сегодня утром девчонки, ее подручные, уже успели развести костер.

Порой Нирри очень хотелось сказать Кате вот о чем. Ну, хорошо, вы не желаете быть знатной дамой. Ваше право. Но почему обязательно притворяться мужчиной? Ведь на кухне полным-полно работы для женских рук. И еды побольше, и никаких тебе ружей и стрельбы.

Но хотя Нирри казалось, что так было бы лучше, она не могла заставить себя предложить такое Кате. Нирри чувствовала, что для такой девушки, как мисс Ката, это было бы унизительно: отскребать копоть с котлов и сковородок да нарезать баранину на мелкие кусочки. Да и потом, не согласилась бы она. Она была упрямая.

— Бедная Нирри! Я тебя огорчаю, да?

Нирри вздохнула.

— Что ж, мисс Ката... Как бы сказала моя покойная матушка, не мое это дело, указывать господам, как им жить. Но если вы у меня спросите, так я вам скажу: есть у нас, у женщин, одно преимущество. Нам не надо воевать. Глупое это дело — война. Глупое, грязное и опасное. Вы могли бы вместе со мной оставаться в тылу, а вы что делаете? Наряжаетесь мужиком и топаете в бой вместе со всеми. Не положено так, мисс, не положено, и все тут!

— Да, наверное, не положено! — рассмеялась Ката, потом нахмурилась и добавила: — Теперь много такого происходит, что не положено, Нирри.

— Да что тут говорить! — воскликнула Нирри и, понизив голос, проговорила: — Ну, в замке-то мы все, считай, красномундирники были, все это время. Разве кто мог подумать, что до такого дойдет? Бедному моему папе пришлось править каретами с гербом Эджарда Синего. Моему жениху пришлось нарядиться в синий мундир, а теперь и на вас эта форма, мисс! Да как же вы только можете сражаться на их стороне, мисс Ката?

Ката улыбнулась.

— Нирри, а ты как можешь готовить для них?

— Это моя работа, мисс Ката, у меня другой работы нету. Разве я для госпожи не готовила все эти годы? Мне бы удушить ее надо, а я для нее готовила. Если бы не леди Эла да не господин Джем... — Нирри поежилась. — Ну, теперь-то уж я ни за что не вернусь к этой старой корове, ни за что!

Но Ката уже не слушала Нирри. Ее вдруг пробрал озноб. Весь путь от Ириона она чувствовала, как возвращаются к ней былые способности. Ката ощущала странное волнение птиц, порхавших в небе, лис и белок, убегавших с тропинки, завидев людей, даже лошадей, тащивших телеги. Теперь же она ощутила это волнение во всем, что ее окружало. Что-то в мире было не так, Ката поняла это. Случилось нечто ужасное.

В прохладном утреннем воздухе послышалось звонкое пение рожка.

— Окорок!

— Ваше преподобие?

— Окорок! — снова возмущенного воскликнул каноник. — Разве я просил свиной окорок, мальчишка? Я просил парной говядины.

— А это и есть говядина. Ростбиф, ваше преподобие.

— Что? — Каноник в сердцах стукнул кулаком по столу. — Ты это называешь ростбифом, когда это — гнилая засоленная свинина! Зачем ты мне голову морочишь? Неужели в этом королевстве Зензан слова лишены всякого смысла?

— Слова тут значат то, что значат, ваше преподобие. Я вам принес мясо под говяжьим соусом, с говяжьими косточками. Попросили бы вы у меня баранины — я бы вам принес мясо под бараньим соусом, с бараньими косточками. И телятина у нас имеется, и куропатки. Все есть — за правильные денежки.

Каноник вытаращил глаза.

— То есть вы готовите свиной окорок и подаете его под разными соусами?

— Конечно! — воскликнул юноша-подавальщик, искренне изумленный тем, что это могло вызвать хоть какие-то сомнения. Для него такой способ приготовления мяса был чуть ли не поводом для гордости. — Не в каждом трактире вам окорок приправят бараньим или говяжьим соусом. Кое-где никакого соуса не готовят, а кое-где окорок только свиным жиром поливают, и все. Ну а мы стараемся угодить всем господам и дамам. Еще мы готовим луковую поджарку.

— Луковую поджарку! — вскричал каноник и подпрыгнул от испуга, поскольку именно в это мгновение юноша грянул о стол полной кружкой эля, которую держал все время, пока они с каноником препирались. Заляпанная крышка стола украсилась хлопьями пены.

— Наш друг, — негромко проговорил сидевший неподалеку господин, — по-моему, твердо решил ни за что на свете не свыкаться с обычаями этой страны. Но с другой стороны, что еще ожидать от каноника? — Господин, на носу у которого поблескивали очки, подмигнул сидевшему за одним столом с ним молодому человеку, который подсел в дилижанс в Эвионе. Поскольку этот молодой человек путешествовал в сопровождении слуги-вагана, сидел он на запятках и потому с другими пассажирами разговаривал мало. Вид у него был стеснительный, и на замечание господина в очках он никак не ответил, потому тот продолжал: — Я к этой компании присоединился ненамного раньше вас. Подозреваю, однако, что подобные сцены наш друг устраивает всю дорогу от Агондона. Смею вас заверить, что он сейчас отведает этого слабенького эля и произнесет обличительную речь по адресу зензанской кухни. «Разве я ребенок, — возмутится он, — чтобы меня потчевали элем, разбавленным водой?»

Все произошло именно так, как предсказал господин в очках. Молодой человек, который все время сидел понурившись, с интересом взглянул на соседа. Скорее всего, тот был ученым, человеком с юмором, но при этом добродушным. А господин в очках понял, что молодой человек не столь уж пуст и невыразителен, как ему показалось поначалу. Оба они, в чем можно было не сомневаться, были людьми необычными, оказавшимися волею судеб в стесненных обстоятельствах.